«Сверхсвязь»: почему мы перестали отрывать взгляд от экрана телефона
Пройдитесь по любому крупному городу, и вы увидите массу людей, смотрящих на экраны или говорящих по телефонам. Значит ли это, что мы изменились? Том Чатфилд пытается разобраться.
Группа людей стоит у памятника, и все они не подозревают о существовании друг друга. Женщина с открытым ртом идёт по оживлённой улице, держась рукой за сердце. Это лишь пара моментов, запечатлённых фотографом Джошем Пулманом в его новой серии работ под названием «Где-то в другом месте».
Фотографии Джоша Пулмана
Почти на каждой улице в каждом городе мира вам встретятся люди, говорящие по телефону. Несколько десятилетий назад ничего подобного не существовало. И мы давно уже привыкли к тому, что стоять рядом — ещё не значит обмениваться опытом.
Куда бы мы ни шли, мы несём с собой массу куда более соблазнительных вариантов, чем место, в котором мы в данный момент находимся: у нас есть доступ к друзьям и семье, к новостям, к знаменитостям, к работе и досугу, информации и слухам.
Так что не стоит удивляться, что лица на фотографиях Пулмана переполнены эмоциями.
Мы свободны, если только «свобода» — подходящее слово для описания стимуляции мозга радиоволнами и для возможности отвлекаться в любой момент.
Сам Пулман задаётся вопросами:
«Если два человека вместе идут по улице и каждый из них с кем-то разговаривает по телефону, действительно ли они вместе? И как на окружающих влияют эмоции, демонстрируемые этими людьми, — к примеру, беспокойство, гнев или радость»?
Быть человеком означает стремиться к связям. Не может ли это стремление предать нас? Можно ли стать «сверхсвязанным», и если да, то как это отразится на нашем будущем?
Появление телефонов
Телефоны с момента изобретения были двигателями социальных потрясений и внушали тревогу. Представьте себе, как выглядела телефонная связь в 19-м веке: многие километры проводов висели на столбах вдоль главных дорог. А затем провода заходили в каждый дом. Так священное для человека жилище подключалось к этой новой разновидности человеческого взаимодействия.
«По отношению друг к другу мы станем скоро похожи на сгустки прозрачного желе»
Телеграф в своё время уже дал миру нечто чудесное: сообщения, передаваемые со скоростью тока. Но телефон в корне отличался от азбуки Морзе с её точками и тире. Это был настоящий человеческий голос, возникающий из эфира.
«По отношению друг к другу мы станем скоро похожи на сгустки прозрачного желе», — посетовал в 1897 году один британский писатель, опасаясь, что с началом новой эры связи исчезнет всякая конфиденциальность.
И хотя ранние опасения по поводу телефонов, возможно, были преувеличены, тем не менее они оказались пророческими. Если в 19-м веке всё соединялось проводами, то 21-й век — это соединение наших умов в огромное сетевое государство. Мы больше не сверлим стены своих домов, чтобы провести провода. Мы просто включаем телефоны. И начинаем чувствовать напряжение.
Всегда на связи
Как и его предок из 19-го века, мобильный телефон тоже стал статусным символом занятых и богатых. Это был увесистый кусок передовых технологий, невероятно громко заявляющий о себе в общественных местах.
Со временем мобильник перестал быть символом роскоши и стал привычным спутником жизни каждого. Мы включили постоянную доступность в современную концепцию общественного и частного пространства, а человек без мобильного телефона стал восприниматься как нечто исключительное и диковинное.
И опять история повторяется, и вновь появляется масса предупреждений о негативных последствиях мобильной связи.
Посмотрите на лёгкость, с какой распространилась в сети новость о том, как 31-летнего человека лечили от «интернет-зависимости», которая проявлялась в постоянном использовании Google Glass.
Google Glass
Эти очки — что-то вроде смартфона, который постоянно висит перед глазами. И тоже есть встроенная камера, микрофон, крошечный экран и подключение к интернету. Активируется система либо с помощью голоса, либо прикосновением пальца. Врачи констатировали, что их пациент постоянно пытался включить очки, поднося правую руку к виску, даже если очков на нём не было. Очками он пользовался по 18 часов в день, а ночью ему снилось, что он смотрит на мир через этот гаджет.
Это вполне реальная история, и она пугает. Человек, жизнь которого и так непроста, встретил соблазн, которому не смог противостоять, и попал в зависимость.
Спросите себя: как часто ваша собственная рука невольно тянется к телефону или к месту, в котором вы обычно его держите? Как вы чувствуете себя, слыша звук входящего сообщения или слушая тишину, когда сеть недоступна? Как далеко зашли ваши собственные отношения с высокими технологиями?
Проблема в том, что на эти вопросы нет конкретных ответов. С уверенностью можно сказать одно: технологии меняют нормы нашего поведения и делают это гораздо быстрее, чем мы успеваем к ним приспособиться. Я потратил годы, пытаясь оценить наши отношения с технологиями, и до сих пор считаю, что оценивать их надо с двух точек зрения.
С одной стороны, как сказал философ Джулиан Баггини, «человеческие существа могут меняться, но во многом они остаются всё теми же».
С другой стороны, цифровые технологии означают, что мои отношения с другими людьми и миром расширяются до такой степени, о которой мои дедушка и бабушка и помыслить не могли. Я доверяю свои воспоминания, привычки и обязанности компьютеру. Я с радостью автоматизирую всё подряд, от маршрутов следования до поиска рекомендуемых фильмов.
Как утверждали философы Энди Кларк и Дэвид Чалмерс, мой разум — это разновидность сотрудничества между мозгом в моей голове и прибором в моей руке (этим прибором может быть и телефон). И моё «я» — это сложная система, которая включает в себя оба этих компонента.
Так почему бы мне не порадоваться тому, что технологии существенно облегчают мне жизнь? Одно из возражений сводится к тому, что, даже если вы не верите, что мой телефон — всего лишь переносная часть моего разума, вам будет трудно игнорировать растущее количество доказательств того, насколько уязвимо человеческое познание.
Ведь мы не только жертвы привычки. Ещё мы существа весьма ограниченного и легко исчезающего сознательного контроля. Нас достаточно просто отвлечь или утомить — дать решить несколько арифметических задач или показать рекламу — и наша сила воли испаряется. А что может быть лучше для утомления даже самого дисциплинированного мыслителя, чем непрерывное жужжание гаджета в его кармане?
Именно это экспоненциальное влияние информационных технологий представляет наибольшую проблему для всего, что мы воспринимали как нормальное, сбалансированное и способное к саморегулированию. А патологий хватает и без этого. Пища, которую трудно назвать здоровой, информационный мусор, производимый мусорными СМИ — всё это алгоритмы, требующие нашего внимания и стремящиеся стать частью модели нашего разума.
Время отдохнуть
Стоит ли нам садиться «на цифровую диету»? Что толку отключать гаджет, если позднее мы включим его опять?
Вместо этого лучше посмотреть фактам в лицо и начать грамотно лавировать между мозгами в наших телах и цифровыми устройствами и сетями.
Ведь в конце концов, я трачу свои часы и минуты глядя не просто в какой-то экран, а подключаясь к сети человеческих разумов, самой полной из когда-либо созданных, и каждый из этих разумов намного мощнее самого мощного компьютера.
И если уж я так часто восторгаюсь, ужасаюсь и отвлекаюсь, то это потому, что другие люди в сети анализируют и преломляют этот информационный мир непосредственно через меня.
Джулиан Баггини говорит, что существует парадокс, лежащий в основе даже самых сложных технологических манипуляций:
«Методы, используемые для работы с нами, сегодня сложнее, чем когда-либо, но знание того, как они сформировались, позволяет нам лучше защищать себя».
К примеру, мне не обязательно знать абсолютно всё о шифровании и взломах для того, чтобы защититься от правительственной слежки. Если я смогу найти хороший совет, помогающий защититься, то смогу лучше контролировать свою сетевую жизнь.
В этом смысле машины — источник необоснованного беспокойства. Губительных систем и сообществ предостаточно и в оффлайне. А технологии просто облегчают взаимодействие в самых разных областях. Отключиться полностью очень трудно, однако мы можем начать лучше контролировать то, с кем именно мы связываемся и что именно мы спрашиваем друг у друга.