«Гляделки». Сильный рассказ, который берёт за душу
— Мам, а почему тот дедушка постоянно сидит на скамейке у подъезда? — девочка отошла от окна и посмотрела на мать.
— Какой дедушка? Григорий Иванович?
— Наверное, — пожала плечами девочка.
— Ну, хочется ему сидеть, вот и сидит, — улыбнулась мама, — свежим воздухом дышит.
— А почему он постоянно смотрит куда-то перед собой? — не унималась дочка, — я вчера проходила мимо, поздоровалась с ним, а он даже ничего не ответил. Уставился куда-то и сидит молча.
— Он же старенький уже, — терпеливо объяснила мать, — может он тебя не услышал просто.
— А еще… А еще он разговаривает сам с собой постоянно.
Женщина подошла к окну и выглянула на улицу. Старик сидел на скамейке в своей неизменной позе: оперевшись двумя руками на трость, стоящую перед ним, и положив подбородок на кисти рук. Немного понаблюдав за ним, женщина повернулась к дочери.
— Я надеюсь, что вы его не обижаете? — строго произнесла мать.
— Нет, конечно! — быстро ответила девочка, — просто он какой-то странный дедушка. Сам с собой разговаривает, а с другими — нет. Смотрит постоянно куда-то, сидит там один…
Женщина покачала головой и присела на стул.
— Дело в том, что он…
***
— Ну что, играем? — Смерть остановилась у скамейки и взглянула на старика, — кстати, здравствуйте, Григорий Иванович. Все время забываю поздороваться…
— Слушай, подруга, я вот сижу и думаю — тебе скучно жить или что?
— В каком смысле? — немного растерялась Смерть.
— Что ты меня мучаешь? Пришло время, так пойдем. Что ты со мной в эти игры играешь? Ты со всеми так?
Смерть вздохнула и присела на скамейку напротив.
— Нет, не со всеми. Только с теми, кто мне нравится. Вот вы мне нравитесь, не буду скрывать. К тому же, игры привносят в мою работу элемент справедливости и, не буду скрывать, развлечения.
— Ишь ты, как заговорила! — старик покачал головой, — элемент! Справедливость! Книжек начиталась что ли?
— Да, не так давно я освоила и это умение, — засмеялась Смерть, — был у меня один знакомый, так он письма писал сам себе, чтобы я подумала, что он еще здесь кому-то нужен. Пришлось подтягивать свои знания.
— Да черт с ним, с чтением. Игры ты свои зачем устраиваешь?
— Ну, весело же… — удивилась Смерть, — выиграл — живи еще. Проиграл — с вещами на выход. Несправедливо, что ли? Да и мне развлечение какое-никакое.
— А если человек постоянно выигрывает? Что ты тогда делать будешь?
— Ждать, — пожала плечами Смерть, — с одним я уже год в шахматы играю. Пока ни разу не выиграла. Но ничего… Вчера шах ему поставила. До мата еще не дошло, но я стараюсь. Рано или поздно все равно сдастся.
— Так ты и со мной уже полгода мучаешься. Оно тебе надо?
— Скучный вы какой-то, — махнула рукой Смерть, — думаете, мне интересно каждый день таких как вы под ручку водить? А так хоть какое-то разнообразие.
Старик ненадолго задумался.
— Ну что ж… Есть в твоих словах логика. Ладно, давай. Начинаем?
Смерть заерзала на скамейке, устраиваясь поудобнее, и улыбнулась.
— Давайте. Правила прежние — кто первый отведет взгляд, тот и проиграл. На игру два часа. Поехали…
— Честно говоря, я поражена вашим самообладанием, — убирая часы в карман и, вставая со скамейки, произнесла Смерть, — гляделки — игра не самая сложная из всех, которые я предлагаю людям, но она самая действенная. Мало кто выдерживал мой взгляд больше пяти минут, а вы уже полгода держитесь. Вам совсем не страшно?
— А чего мне тебя бояться-то? — усмехнулся старик, — тем более, что мы с тобой уже давно знакомы, и я успел на тебя насмотреться.
— Да? А когда, простите?
— Давно это было. Ты, наверное, не помнишь уже ту встречу. Я еще совсем молодой был… Немцы нас утюжили тогда по полной. Совсем не давали продохнуть. Вот и в тот день накрыли они нас своей артиллерией. Да так, что головы не поднять, — старик покачал головой, — лежу я, значит, в траншее. Вжался весь в землю — страшно же, знаешь как?! Гляжу, а по краю санитарка наша бежит — Валечка. Я ей кричу, мол, а ну прыгай вниз, дура ты такая! А она не слышит ничего, грохот страшный. Да и испугалась, наверное. Не видит ничего вокруг. Что делать? Вскочил, да к ней. Завалил ее на землю, а сам сверху упал. И тут как рвануло рядом… Последнее, что видел — как ты рядом стоишь, да на меня смотришь.
— Честно говоря, не помню уже, — пожала плечами Смерть, — тогда время такое было — каждый день новые лица сотнями, а то и тысячами… Так чем закончилось-то?
— Чем закончилось? Контузило меня тогда страшно и осколками нашпиговало. Врачи с того света вытащили. Так для меня война и закончилась.
— Ого, — удивилась Смерть, — не знала, что вы-то, оказывается, герой.
— Да ладно тебе, — махнул рукой старик, — любой бы так поступил… Ладно, пойду я домой. И ты иди.
Старик медленно поднялся со скамейки и направился к подъезду. Дверь открылась прямо перед ним и оттуда выскочила девочка.
— Ой, извините, — поняв, что чуть не ударила деда дверью, прошептала она.
— Да ничего страшного… — ответил старик и шагнул в проем, аккуратно переступив порог.
— А давайте я вам помогу? — затараторила девочка, — мне мама сказала, что вам нужно помогать, потому что…
— Я сам, ничего страшного, — попытался перебить ее старик, но было уже поздно.
— … потому что вы на войне ослепли и ничего не видите.
Смерть, уже сделавшая несколько шагов от скамейки, в ту же секунду замерла и остановилась. Медленно обернувшись, она уставилась на старика, который, в свою очередь, застыл у двери. Прищурив глаза, она молча смотрела на человека, который полгода водил ее за нос.
— Григорий Иванович, — тихо произнесла она.
— Да? — старик медленно обернулся.
Смерть недолго помолчала.
— А что с санитаркой стало? Живая?
— Валечка? Дома она. Болеет сильно. Поэтому никак нельзя мне помирать. Не выдержит она этого, не справится сама.
— Поженились, что ли?
— Ну да. После войны расписались. Так и живем с тех пор.
Смерть замолчала и, склонив голову набок, рассматривала старика, размышляя о чем-то своем. Старик стоял у двери и, оперевшись на трость, молча ждал ее решения.
— Я тут подумала… Скучная это игра — гляделки. Давайте еще пару лет поиграем, и если никто не проиграет, то потом в другую начнем? В города, к примеру.
— Пару лет? — произнес старик, — ну что ж, и на том спасибо… Ты на меня обиды не держи. Не за себя мне страшно, а за нее.
— Чего? — притворно громко выкрикнула Смерть, — я что-то в последнее время плохо слышу. Ладно, пойду я. До завтра, Григорий Иванович.
Смерть повернулась и, взмахнув своими темными одеяниями, быстрым шагом направилась прочь…